Нюрнбергский процесс (международный военный трибунал) – судебный процесс над лидерами нацисткой Германии по результатам второй мировой войны. Процесс проходил с 20 ноября 1945 года по 1 октября 1946 года, 10 месяцев. В рамках международного трибунала страны победительницы (СССР, США, Англии и Франции) обвиняли лидеров нацистской Германии за военные и иные преступления, совершенные последними с 1939 по 1945 годы.

➤ ➤ ➤ ➤ ➤ ➤

Создание международного трибунала

Международный трибунал для суда над военными преступниками Германии был сформирован 8 августа 1945 года в Лондоне. Там были подписаны Соглашения между СССР, США, Великобританией и Францией. В основе соглашения были принципы ООН (организация объединенных наций) и стороны это неоднократно подчеркивали, в том числе и в самом Соглашении.

1. Трибунал будет проходить в Германии.
2. Для трибунала отдельно создаются организация, юрисдикция и функции.
3. Каждая из стран обязуется представить на трибунале всех важных военных преступников, которые находятся у них в плену.
4. Подписываемые соглашения не отменяют Московскую Декларацию от 1943 года. Напомню, что по декларации 43-го года всех военных преступников надлежало вернуть в те населенные пункты, где они совершали свои зверства, и там их судить.
5. Любой участник ООН может присоединиться к обвинению.
6. Соглашение не отменяет других судов, которые уже созданы или будут созданы в будущем.
7. Соглашение вступает в силу с момента подписания и действует 1 год .

Именно на этой основе был создан Нюрнбергский процесс.

Подготовка к процессу

Перед тем как начать Нюрнбергский процесс, было проведено 2 заседания в Берлине, на которых обсуждались организационные вопросы. Первое заседание прошло 9 октября в здании Контрольного Совета в Берлине. Вопросы здесь поднимались незначительные – форма одежды судей, организация перевода на 4 языка, формат защиты и так далее. Второе заседание прошло 18 октября в том же здании Контрольного Совета. Это заседание, в отличие от первого, было открытым.

Международный военный трибунал в Берлине был созван для принятия обвинительного заключения. Так объявил председатель собрания, генерал-майор юстиции И.Т. Никитченко. Обвинительное заключение было направлено против высшего командования Вермахта, а также против подконтрольных ему организаций: правительство, руководство партии, охранные отряды партии СС, служба безопасности партии СД, гестапо (тайная полиция), штурмовые отряды партии СА, генеральный штаб и высшее командование германской армии. Обвинение было предъявлено следующим лицам: Геринг, Гесс, Риббентроп, Лей, Кейтель, Кальтенбруннер, Функ, Шахт, Розенберг, Франк, Фрик, Штрейхер, Крупп, Болен, Гальбах, Дениц, Редер, Ширах, Заукель, Йодль, Борман, Папен, Зайс-Инкврт, Шпеер, Нейрат и Фриче.

Обвинения Нюрнбергского трибунала заключались в 4 основных пунктах:

1. Заговор с целью захвата власти в Германии.
2. Военные преступления.
3. Преступления против человечности.

Каждый из пунктов обвинения обширен, поэтому его нужно рассматривать отдельно.

Заговор с целью захвата власти

Обвиняемым ставилось в вину то, что они все были участниками национал-социалистической партии, участвовали в заговоре с целью захвата власти, осознавая последствия к которым это приведет.

Партия создала 4 постулата, которые стали основой заговора. Эти постулаты позволили контролировать все германскую общественность по средствам навязывания им доктрины – превосходство немецкой расы (арийцы), необходимость войны для справедливости, вся полнота власти «фюрера», как единственного человека достойного управлять Германией. Собственно на этих доктринах и выросла Германия, которая 6 лет держала Европу в стадии войны.

Дальнейшие обвинения данного пункта касаются установления тотального контроля над всеми сферами жизни немецкого государства, с помощью которого стала возможной военная агрессия.

Эти преступления связаны с развязыванием войн:

• 1 сентября 1939 – против Польши
• 3 сентября 1939 – против Франции и Великобритании
• 9 апреля 1940 – против Дании и Норвегии
• 10 мая 1940 – против стран Бенилюкса
• 6 апреля 1941 – против Греции и Югославии
• 22 апреля 1941 – против СССР
• 11 декабря 1941 – против США

Обращает на себя внимание вот какой нюанс. Выше представлено 7 дат, по которым международный трибунал обвинял Германию в развязывании войн. По 5-ти из них вопросов нет – в эти дни действительно начинались войны против указанных государств, но какие войны были начаты 3 сентября 1939 года и 11 декабря 1941 года? На каком участке фронта немецкое военное командование (которое судили в Нюрнберге) начало войну 3 сентября 1939 против Англии и Франции, а 11 декабря 1941 против США? Здесь мы имеем дело с подменой понятий. На самом деле Германия развязала войну с Польшей, за что 3 сентября 1939 Англия и Франция объявили ей войну. А 11 декабря 1941 США объявляет войну Германии после того как последняя уже воевала с огромным количеством стран (включая СССР) и после Перл-Харбар, который учинили японцы, а не немцы.

Военные преступления

Руководство нацистской Германии было обвинено в следующих военных преступлениях:

• Убийство и жестокое обращение с гражданским населением. Достаточно привести только цифры о том, что согласно обвинительному заключению только в СССР данное преступление со стороны Германии затронуло порядка 3 миллионов человек.
• Угон гражданского населения в рабство. В обвинении говорится о 5 млн граждан СССР, 750 тыс граждан Чехословакии, порядка 1,5 млн французов, 500 тыс голландцев, 190 тыс бельгийцев, 6 тыс люксембуржцев, 5,2 тыс датчан.
• Убийство и жестокое обращение с военнопленными.
• Убийство заложников. Речь идет о тысячах убитых.
• Наложение коллективных штрафов. Данная система применялась Германией во многих странах, но не в СССР. Коллективная ответственность предполагала выплату штрафа всем населением за действия отдельных лиц. Казалось бы не самая важная статья обвинения, но за годы войны коллективных штрафов было выписано на сумму более 1,1 триллионов франков.
• Расхищение частной и общественной собственности. В заявлении Нюрнбергского трибунала говорится о том, что в результате расхищения частной и общественной собственности ущерб Франции составил 632 триллионов франков, Бельгии - 175 млрд бельгийских франков, СССР - 679 триллионов рублей, Чехословакии - 200 триллионов чехословацких крон.
• Бесцельные разрушения, не обусловленные военной необходимостью. Речь идет о разрушение городов, деревень, населенных пунктов и так далее.
• Принудительная вербовка рабочей силы. Прежде всего среди гражданского населения. Например, за период с 1942 по 1944 год во Франции была насильственно превращена к работам в Германии 963 тыс человек. Ещё 637 тыс французов работали на немецкую армию во Франции. Данные по другим странам в обвинении не уточняются. Говорится только об огромном количестве пленных в СССР.
• Принуждение присягать на верность иностранному государству.

Обвиняемые и обвинения

Обвинения участникам было предъявлено в способствовании к приходу к власти нацистов, укрепление их порядков в Германии, подготовке к войне, военных преступлениях, преступлениях против человечности, включая преступления против отдельных лиц. Это то, в чем обвиняли всех. Дополнительные обвинения были у каждого свои. Они представлены в таблице ниже.

Обвиняемые по Нюрнбергскому процессу

Обвиняемый	Должность	Обвинение*
Геринг Герман Вильгельм	Член партии с 1922, руководитель войск СА, генерал СС, главнокомандующие военно-воздушными силами
Фон Риббентроп Иоахим	Член партии с 1932, министр внешней политики, генерал войск СС	Активное участие в подготовке к войне и военных преступлениях.
Гесс Рудольф	Член партии 1921-1941, заместитель фюрера, генерал войск СА и СС	Активное участие в подготовке к войне и военных преступлениях. Создание планов внешней политики.
Кальтенбруннер Эрнст	Член партии с 1932, генерал полиции, руководитель австрийской полиции	Укрепление власти нацистов в Австрии. Создание концентрационных лагерей
Розенберг Альфред	Член партии с 1920, руководитель партии по вопросам идеологии и внешней политики, министр восточных оккупированных территорий	Психологическая подготовка к войне. Многочисленные преступления против отдельных лиц.
Франк Ганс	Член партии с 1932, генерал-губернатор оккупированных польских земель.	Преступления против человечности и военные преступления на оккупированных территориях.
Борман Мартин	Член партии с 1925,секретарь фюрера, руководитель партийной канцелярии, член совета министров по обороне государства.	Обвинен по всем пунктам.
Фрик Вильгельм	Член партии с 1922, директор центра по присоединению оккупированных территорий, протекторат Богемии и Моравии.	Обвинен по всем пунктам.
Лей Роберт	Член партии с 1932, организатор инспекции по наблюдению за иностранными рабочими.	Преступное использование человеческого труда для ведения агрессивной войны.
Заукель Фриц	Член партии с 1921, наместник Тюрингии, организатор инспекции по наблюдению за иностранными рабочими.	Принуждение жителей оккупированных стран к рабскому труду в Германии.
Шпеер Альберт	Член партии с 1932, генеральный уполномоченный по вооружению.	Способствование эксплуатации человеческого труда для ведения войны.
Функ Вальтер	Член партии с 1932, экономический советник Гитлера, секретарь министерства пропаганды, министр экономики.	Экономическая эксплуатация оккупированных территорий.
Шахт Гельмар	Член партии с 1932, министр экономики, президент германского банка.	Разработка экономических планов для ведения войны.
Фон Папен Франц	Член партии с 1932, вице-канцлер при Гитлере.	В военных преступлениях и преступления против человечности обвинен не был.
Крупп Густав	Член партии с 1932, член экономического совета, президент объединения германских промышленников.	Использование людей из оккупированных территорий на работах для ведения войны.
Фон Нейрат Константин	Член партии с 1932, министр иностранных дел, протекторат Богемии и Моравии.	Выполнение внешнеполитических планов подготовки к войне. Активное участие в преступлениях против лиц и собственности на оккупированных территориях.
Фон Ширах Бальдура	Член партии с 1924, министр по образованию молодежи, глава гитлеровской молодежи (гитлерюгент), гаулейтер Вены.	Способствование психологической и воспитательной подготовке организаций для ведения войны. Не обвинен в военных преступлениях.
Зейс-Инкварт Артур	Член партии с 1932, министр безопасности Австрии, заместитель генерал-губернатора польских территорий, комиссар Нидерландов.	Укрепление власти над Австрией.
Штрейхер Юлиус	Член партии с 1932, гаулейтер Франконии, редактор антисемитской газеты «Дер штюрме».	Ответственность за преследование евреев. В военных преступлениях не обвинен.
Кейтель Вильгельм	Член партии с 1938, начальник верховного командования германских вооруженных сил.	Жестокое обращение с военнопленными и гражданским населением. В приходе нацистов к власти не обвинен.
Иодль Альфред	Член партии с 1932, начальник отдела армейских операций, начальник штаба верховного командования германских вооруженных сил.	Обвинен по всем пунктам.
Редер Эрих	Член партии с 1928, главнокомандующий германским военно-морским флотом.	Военные преступления, связанные с морской войной.
Дениц Карл	Член партии с 1932, главнокомандующий военно-морским флотом Германии, советник Гитлера.	Преступление против лиц и собственности в открытом море. В становлении власти нацистов обвинен не был.
Фриче Ганс	Член партии с 1933, глава радиослужбы, директор министерства пропаганды.	Эксплуатация оккупированных территорий, антиеврейские меры.

* - В дополнение к указанному выше.

Это полный список, по которому Нюрнбергский процесс обвинял верхушку нацистской Германии.

Дело Мартина Бормана рассматривалось заочно. Крупп, признанный больным, в зал уда доставлен быть не мог, в следствие чего дело было приостановлено. Лей покончил жизнь самоубийством 26 октября 1945 года – дело было закрыто по причине гибели подозреваемого.

На опросе подсудимых 20 ноября 1945 года все признали себя невиновными, произнося примерно следующие слова «Не признаю себя виновным в том смысле, как предъявлено обвинение». Весьма неоднозначный ответ… Но лучше всех ответил на вопрос о виновности Рудольф Гесс, сказавший – Я признаю себя виновным перед богом.

Судьи

На Нюрнбергском процессе был следующий состав судей:

• От СССР – Никитченко Ион Тимофеевич, его заместитель – Волчков Александр Федорович.
• От США – Френсис Биддл, его заместитель – Джон Паркер.
• От Соединенного Королевства – Джефрей Лоренс, его заместитель - Норман Биркетт.
• От Францезской Республики – Анри Доннедье де Вабр, его заместитель – Робер Фалько.

Приговор

Нюрнбергский трибунал был завершен вынесением приговора 1 октября 1946 года. По приговору 11 человек будет повешено, 6 отправятся в тюрьму и 3 будут оправданы.

Приговор Нюрнбергского трибунала

Приговорены к смертной казни через повешенье	Приговорены к тюремному заключению	Признаны невиновными
Геринг Герман Вильгельм	Рудольф Гесс	Фон Папен Франц
Иоахим фон Риббентроп	Шпеер Альберт	Шахт Гельмар
Штрейхер Юлиус	Дениц Карл	Фриче Ганс
Кейтель Вильгельм	Функ Вальтер
Розенберг Альфред	Фон Нейрат Константин
Кальтенбруннер Эрнст	Редер Эрих
Франк Ганс
Фрик Вильгельм
Заукель Фриц
Фон Ширах Бальдура
Зейс-Инкварт Артур
Иодль Альфред

Двойные стандарты процесса

Я предлагаю отключить эмоции (это тяжело, но нужно) и подумать вот о чем – Германию судили США, СССР, Англия и Франция. Список обвинений был выше по тексту. Но реальная проблема была в том, что трибунал использовал двойные стандарты – то, в чем союзники обвиняли Германию, они сами делали! Не всё, конечно, но очень многое. Примеры обвинения:

• Плохое обращение с военнопленными. Но та же Франция использовала немецких пленных солдат для принудительных работ. Франция настолько жестоко обращалась с плененными немцами, что США даже забирало от них часть узников, и направляли протесты.
• Насильственная депортация гражданского населения. Но в 1945 году США и СССР договорились о депортации более 10 миллионов немцев из восточной и центральной Европы.
• Планирование, развязывание и ведение агрессивной войны. Но в 1939 году СССР делает тоже в отношении Финляндии.
• Уничтожение гражданских объектов (городов и сел). Но на счету Англии сотни бомбежек мирных городов Германии с применением вихревых бомб для нанесения максимального ущерба именно строениям.
• Разграбление и экономические потери. Но все мы прекрасно помним известные «2 дня на разграбление», которые были у всех союзных армий.

Это лучшим образом подчеркивает двойственность стандартов. Это не хорошо и не плохо. Шла война, а на войне всегда совершаются ужасные вещи. Просто в Нюрнберге сложилась ситуация полностью опровергающая систему международного права: победитель осудить побежденного, а приговоров «виновен» был известен заранее. При этом все рассматривается с одной стороны.

Всех ли осудили

Нюрнбергский процесс сегодня вызывает больше вопросов, чем дает ответов. Один из основных вопросов – кого было нужно судить за жестокость и войну? Прежде чем ответить на этот вопрос, я хочу напомнить последние слова Кейтеля на Нюрнбергском трибунале. Он сказал, что сожалеет, что его, солдата, использовали для таких целей. И вот что на это ответил председатель суда.

Приказ командования, даже если он отдан солдату, не может и не должен слепо выполняться, если он требует совершения таких жестоких и масштабных преступлений без военной необходимости.

Из речи обвинителя

Получается, что любой человек, который исполнял преступные приказы, должен был предстать перед международным судом. Но тогда это должны быть немецкие генералы, офицеры и солдаты, сотрудник концлагерей, медики, проводившие бесчеловечные опыты над заключенными, генералы всех стран, принимавших участие в войне против СССР на стороне Германии и другие. Но их никто не судил… В этой связи есть 2 вопроса:

• Почему суду не были приданы союзники Германии – Италия и Япония?
• В походе на СССР принимали участие войска и генералы из следующих стран: Болгария, Румыния, Венгрия, Австрия, Дания, Голландия, Бельгия. Почему представители этих стран и военные, принявшие участие в войне, не были осуждены?

Бесспорно, представители обеих категорий не могут быть осуждены за приход к власти в Германии нацистов, но они должны быть осуждены за военные преступления и преступления против человечности. Ведь именно в этом Нюрнбергский процесс обвинял немецкую армию, составной частью которой были армии стран, указанных выше.

Для чего проводился процесс?

Нюрнбергский процесс сегодня вызывает огромное количество вопросов, главный из которых -зачем этот процесс вообще был нужен? Историки отвечают – для торжества справедливости, чтобы все виновные в мировой войне и лица, на руках которых кровь, понесли наказание. Красивая фраза, но опровергнуть ее очень легко. Если бы союзники искали справедливости, то в Нюрнберге судить должны были не только верхушку Германии, но и Италии, Японии, генералов Румынии, Австрии, Венгрии, Бельгии, Болгарии, Чехии, Словакии, Дании и других стран, принимавших активное участие в немецкой европейской войне.

Приведу пример с Молдавией, которая находилась на границе, и удар по которой пришелся на первые дни войны. Атаковали здесь немцы, но они очень быстро начали продвигаться вглубь страны, а за ними шла румынская армия. И когда говорят о зверствах немцев в Молдавии во время войны, то на 90% это зверства румын, устраивавших геноцид молдаван. Разве эти люди не должны были ответить за свои преступления?

Я вижу только 2 разумных объяснения, почему международный трибунал над Германией состоялся:

1. Нужна была одна страна, на которую можно было повесить все грехи войны. Прожигавшая Германия для этого подходила наилучшим образом.
2. Нужно было переложить вину на конкретных людей. Этих людей нашли – руководство нацисткой Германии. Получился парадокс. За 6-ти летнюю мировую войну с десятками миллионов погибших виновато 10-15 человек. Конечно, это было не так…

Нюрнбергский процесс подвел итог второй мировой войны. Он определил виновных и степень их вины. На этом страница истории была перевернута, и никто уже всерьез не занимался вопросами того, как Гитлер пришел к власти, как он вышел к границам Польши без единого выстрела и другие.

Ведь ни до этого, ни после этого, никогда не устраивался трибунал над побежденными.

Франция – страна победитель

Нюрнбергский процесс зафиксировал, что в войне победило 4 страны: СССР, США, Англия и Франция. Именно эти 4 страны судили Германию. Если по СССР, США и Англии вопросов не возникает, то по Франции они есть. Можно ли назвать ее страной победительницей? Если страна побеждает в войне, то у нее должны быть победы. СССР за 4 года проходит от Москвы до Берлина, Англия помогает СССР, воюет на море и устраивает бомбардировки противника, США известен по Нормандии, а что у Франции?

В 1940 году Гитлер довольно легко разбивает ее армию, после чего устраивает известную пляску возле Эйфелевой башни. После этого французы начинают работать на вермахт, в том числе и в военном плане. Но показательнее всего другое. После окончания войны проходило 2 конференции (Крымская и Берлинская), на которой победители обсуждали послевоенную жизнь и судьбу Германии. На обеих конференциях было только 3 страны: СССР, США и Англия.

С егодня, 20 ноября, исполняется 70 лет со дня начала в 1945 году Нюрнбергского судебного процесса над бывшими руководителями нацистской Германии. Он длился более 10 месяцев и закончился 1 октября 1946 года. У современной российской власти и подконтрольных ей медиа, в которых постоянно звучат такие слова и словосочетания, как "фашизм", "переписывание истории" и так далее, к памяти и наследию Нюрнбергского процесса сегодня весьма двойственное отношение.

Весь характер Нюрнбергского процесса, выдвинутые обвинения, не только против отдельных лиц, но и целых групп и организаций, не имели прецедентов в мировой истории и юриспруденции. Нюрнбергский процесс, признавший агрессию, преступления против мира и человечности и военные преступления тягчайшими преступлениями мирового характера, иногда называют "судом истории". Из-за начавшегося сразу по окончании Второй мировой войны обострения отношений между СССР и Западом процесс шел с большими осложнениями, сопровождавшимися сомнениями в моральном праве той или иной победившей стороны судить побежденных по тем или иным конкретным пунктам, некоторые из которых могли бы быть применимы даже и к самим обвинителям, в первую очередь к СССР и его руководителям.

Это во многом определяет отношение к памяти Нюрнбергского процесса сегодняшних кремлевских властителей, все откровеннее отождествляющих себя и свою деятельность с имперским наследием Советского Союза, считает историк Борис Соколов . По его словам, высшие российские политики сейчас вообще не любят международную юстицию, и на то у них есть веские основания:

– Формально отношение российской власти к Нюрнбергскому процессу вроде как позитивное. Критику его решений неоднократно предлагалась приравнять к уголовно-наказуемым деяниям. Но, с другой стороны, ряд тем старательно не обсуждается и не приветствуется. В частности, то, что Нюрнбергский процесс в значительной мере был "юстицией победителей". Поэтому, в частности, по предварительной договоренности, достигнутой до процесса, державы-победительницы не должны были обсуждать там преступления, совершенные союзными войсками в ходе войны, а также не затрагивать ряд щекотливых моментов, вродесекретного протокола к советско-германскому договору 1939 года , или, например, использование принудительного труда гражданского населения Германии в СССР, и, конечно, ряд аннексий, которые совершил Советский Союз в период 1939–1941 годов. Ведь советская оккупация Литвы, Латвии и Эстонии ничем не отличалась от немецкой оккупации Чехословакии или Люксембурга, которые были именно присоединены к Третьему рейху .

– Речь шла о преступлениях, совершенных всеми участниками антигитлеровской коалиции, я так понимаю, и признанных таковыми, и нет: от расстрела в Катыни до бомбардировки Дрездена в феврале 1945 года . Советский Союз был заинтересован в таком соглашении больше США и Великобритании?

– Да, потому что на нем висело больше преступлений. Катынский расстрел безуспешно в Нюрнберге пытались свалить на немцев, но это не удалось. У западных союзников тоже были сомнительные операции, которые могли всплыть на процессе. Например, германская сторона обвинялась, в том числе, за бомбардировки Белграда в апреле 1941 года, но немецкие подсудимые указывали, что число жертв при этой бомбардировке было несопоставимо с любым крупным налетом союзной авиации на германские города.

​– В СССР и в России полностью все документы и протоколы Нюрнбергского процесса так и не были опубликованы?

– Да, на русском языке я не видел полного стенографического отчета никогда. Он есть на английском, на других европейских языках, а на русском – только избранные материалы. Это был все-таки состязательный процесс, на нем выступали и свидетели обвинения, и свидетели защиты. Там было, конечно, много того, чего не хотелось особенно освещать советской стороне для широкого читателя. Поэтому, хотя и было постановление, что должны быть опубликованы полные стенограммы, но в СССР это так и не было выполнено. А в России тоже нет, возможно, потому что очень уж большой объем материала издавать надо. Я думаю, это в какой-то мере и в финансовую сторону упирается.

– Вторая мировая война закрепила роль СССР как великой империи. И нынешнее поведение российской власти – это тоска по временам, к которым хотелось бы вернуться. На Нюрнбергском процессе не рассматривались те преступления, которые совершались для создания советской империи. И российская власть хотела бы, чтобы об этих преступлениях вообще забыли, особенно о преступлениях НКВД и прочих спецслужб, которые совершались на территориях других стран, в первую очередь на той территории Советского Союза, которая теперь не входит в состав Российской Федерации, то есть в странах Балтии, на Украине и так далее.

– По большому счету, многое из того, что инкриминировалось руководителям нацистской Германии, могло быть выдвинуто одновременно, и с успехом, против руководителей СССР той поры?

– Герман Геринг, который как бы негласно возглавлял защиту подсудимых, поскольку был самым высокопоставленным нацистом на этом процессе, когда речь зашла об "акциях уничтожения" – евреев, военнопленных, мирного населения, политических противников, заложников, обратил внимание суда: "А вот советскому прокурору Роману Руденко не потребовалось переводить с немецкого языка, что такое "акция". Он явно и сам знает, что это такое, по собственному опыту". Многие советские преступления пытались в Нюрнберге списать на нацистов – ряд массовых захоронений, которые были найдены, допустим, на Украине, на оккупированных территориях, которые относились ко временам Большого террора 1937–1938 годов, или жертв расстрелов, производимых Красной армией при отступлении в 1941–1942 годах.

​– Нюрнбергский процесс открыл ли что-то новое тем, кто судил, то есть для руководителей СССР, Великобритании и США? Новая информация для них там появилась?

– Принципиально новой информации, я думаю, для них там не всплыло. Они обо всех преступлениях нацистов в той или иной степени были осведомлены. Другое дело, что открылся, может быть, в большей мере масштаб этих преступлений. В частности, на Нюрнбергском процессе впервые прозвучали данные о 6 миллионах уничтоженных евреев. Конечно, размеры нацистских злодеяний вскрылись в большей мере, чем это было известно до процесса. Это создало прецедент: руководители государств, развязавшие агрессивную войну, совершившие преступление против народов, могут понести впоследствии за это ответственность перед Международным трибуналом, на международном уровне, независимо от их национального законодательства, согласно которому их поступки и решения, может, и не признаются преступными.

– Действует Международный уголовный суд в Гааге, мы видели трибуналы по бывшей Югославии, по Руанде. В последние пару лет "международное правосудие" – это неприятное словосочетание для российской власти?

– Да, это грозный такой призрак для них, по понятным причинам. Самое неприятное из последнего – это суды по делу ЮКОСа. Недавно Международный третейский суд присудил акционерам ЮКОСа 50 миллиардов долларов компенсации с России. Европейский суд по правам человека тоже еще около 2 миллиардов, по-моему, присудил за то же самое. Но пока эти решения Россия не спешит выполнять, – говорит Борис Соколов .

Ф.Гаус, И.Риббентроп, И.Сталин, В.Молотов 23.08.1939 при подписании советско-германского договора о ненападении

В публикации "Первый аффидевит Гауса" мы остановились на том, что Международный военный трибунал приобщил первый аффидевит Гауса от 15.03.1946 к материалам дела, но отказался рассматривать вопрос о секретном протоколе, в виду отсутствия у суда текста самого протокола. Однако доктору Зайдлю "улыбнулась удача".

Следующие выдержи из книги Зайдля приведу дословно:

В начале апреля, после допроса рейхсминистра фон Риббентропа, случилось следующее: я сидел во время перерыва заседаний на скамье в фойе зала суда один. Вдруг ко мне подошел человек лет тридцати пяти и сел рядом со мной на скамью. Он начал разговор следующими словами: "Господин доктор Зайдль, мы с большим интересом наблюдаем за Вашими попытками внести в судебный процесс в качестве доказательства секретный дополнительный протокол к германо-советскому договору о ненападении от 23 августа 1939 года". Одновременно он передал мне незапечатанный конверт, в котором были два документа. Я достал оба документа и начал читать. Когда я закончил, то, к своему изумлению, должен был констатировать, что мой собеседник снова исчез. Один из двух напечатанных на машинке документов имел следующее содержание: "Секретный дополнительный протокол к германо-советскому договору о ненападении от 23 августа 1939 года".

Далее доктор Зайдль приводит сам текст секретного протокола от 23.08.1939.

Вторым документом являлся "Секретный дополнительный протокол к германо-советскому договору о границе и дружбе от 28 сентября 1939 года".

Далее приводится текст данного протокола.

Содержание этих обоих документов полностью соответствует тексту документов, опубликованных Государственным департаментом США в 1948 году под названием "Нацистско-советские отношения 1939-1941". Они полностью соответствуют тексту фотокопий, которые в том же году были заказаны для меня по поручению секретариата военного трибунала №4 - Процесса на Вильгельмштрассе.
Я до сих пор еще не знаю, кто передал мне оба документа во время перерыва заседаний суда в Нюрнберге. Однако многое говорит за то, что мне подыграли с американской стороны, а именно со стороны обвинения США или американской секретной службы. Однако в качестве доказательства оба перепечатанные с "секретных дополнительных протоколов" текста сами по себе конечно еще не могли использоваться. Это не были ни фотокопии с оригиналов, ни заверенные государственными органами или нотариусом две отпечатанные на машинке бумаги.

С этими новыми документами 8 апреля 1946 г. адвокат Зайдль снова направляется в тюрьму к Фридриху Гаусу и 11 апреля получает от него второй собственноручно написанный аффидевит следующего содержания (перевод выполнен автором с немецкого языка по книге Зайдля):

ЗАВЕРЕНИЕ ПОД ПРИСЯГОЙ

Получив разъяснения об ответственности за лжесвидетельство, я даю следующее заверение, равносильное присяге, в целях предоставления Международному Военному Трибуналу в Нюрнберге по просьбе адвоката господина доктора Альфреда Зайдля, который указал мне - также как и перед моим заверением под присягой от 15 марта 1946 г. - на то обстоятельство, что я в соответствии с процессуальными нормами этого военного трибунала обязан в качестве свидетеля дать такое клятвенное заверение, а также устные показания.

I. Касательно личности: Меня зовут Фридрих Гаус, рожден 26.2.1881 г. в Малум, округ Хандерсгейм, принадлежу к евангелическо-лютеранской конфессии, доктор права, до конца войны юрист-консультант в Министерстве иностранных дел в Берлине, в частности, в последнее время был в должности "посла по особым поручениям".

II. Касательно дела. Адвокат господин доктор Альфред Зайдль предоставил мне 8 апреля 1946 года прилагаемые два документа для ознакомления, которые являлись копиями секретных дополнительных протоколов к германо-советским договорам от 23 августа и 28 сентября 1939 года. Он спросил меня при этом, не идет ли речь в этих документах о копиях документов, упомянутых мной в заверении под присягой 15 марта 1946 г., касательно секретных политических соглашений между Германией и Советским Союзом в августе и сентябре 1939 года.

Я сделал на обоих представленных документах пометки от руки с моей подписью, чтобы они являлись приложением к моему сегодняшнему заявлению под присягой, а на поставленный вопрос я могу сообщить следующее:
Содержание вышеупомянутых текстов по сути в основных пунктах соответствует тем положениям, которые я постарался передать в моем заверении под присягой от 15 марта 1946 г. по моим тогдашним воспоминаниям относительно содержания секретных политических соглашений в августе и сентябре 1939 года между правительством Рейха и правительством СССР. Я нахожу только одно существенное различие в том, что в тексте от 23 августа 1939 года в пункте 3 упоминаются не в общем балканские государства, а только Бессарабия, а также что в нем высказывается скорее не в позитивном смысле экономический интерес Германии, а подчеркивается в негативном смысле отсутствие политического интереса Германии.
Полагаю, что эту разницу можно объяснить тем, что в моей памяти осталось не содержание данного документа от тогдашних переговоров в Москве, а вместо него запомнились высказывания министра иностранных дел Рейха, которые он, вероятно, высказал во время переговоров касательно этого пункта.
Что касается способа изложения обоих текстов, то они написаны совершенно в том стиле, который обычно использовался в такого рода политических соглашениях, в которые Германия была вовлечена в качестве стороны договора.
Поэтому у меня почти нет сомнения в том, что в случае обоих вышеприведенных текстов речь действительно идет о копиях немецких текстов германо-советских документов, о чем и был вопрос, которые были составлены на немецком и русских языках. Конечно, через более чем 6 лет я не могу с абсолютной точностью подтвердить полное соответствие обоих документов немецкому тексту оригиналов документов.

13 апреля защитник Зайдль, соблюдая в этот раз все процессуальные нормы, представил второй аффидевит Гауса в канцелярию Трибунала. 17 апреля на заседании трибунала Альфред Зайдль попросил приобщить к делу второй аффидевит Гауса и сами копии двух секретных протоколов. Суд принял заявление, однако в дальнейшем отклонил эту просьбу в виду непонятного появления документов, отсутствия подтверждения наличия их оригиналов, а также как не имеющих отношения к делу Гесса.
В этом плане показательным является выдержка из следующего документа Международного военного трибунала:

Перевод с английского

ГЕНЕРАЛЬНЫЙ СЕКРЕТАРИАТ
МЕЖДУНАРОДНОГО ВОЕННОГО ТРИБУНАЛА

Меморандум Трибуналу

Решение Трибунала должно быть вынесено в отношении следующих дополнительных ходатайств о вызове свидетелей и истребовании документов:

ГЕСС ходатайствует:
1. О представлении в качестве документального доказательства за номером Рудольф Гесс - документ №17 следующих документов:
а) Письменного показания, данного под присягой послом доктором Фридрихом Гаусом от 11 апреля 1946 года.
б) Пакта о ненападении между Германией и Союзом Советских Социалистических Республик от 23 августа 1939 года.
с) Секретного дополнительного протокола к пакту о ненападении между Германией и СССР от 23 августа 1939 года.
д) Германо-советского пакта о границах и дружбе от 28 сентября 1939 года.
е) Секретного дополнительного протокола к германо-советскому пакту о границах и дружбе от 28 сентября 1939 года.
Эти документы были переведены и переданы Обвинению в соответствии с распоряжением Трибунала от 17 апреля 1946 года.
Обвинение возражает на том основании, что "все эти документы не имеют отношения к защите Гесса. Доктор Зейдль, защитник Гесса, ни разу не указал, в каком отношении он считает эти документы относящимися к делу".
Документ, указанный в § "д", и статьи 1, 3 и 6 документа, указанного в § "б", включены в книгу документов фон Риббентропа за №№ РИ документы №284 и 279.

Рукописные пометки на полях - около ходатайства Гесса:
"Решением от 11.5.46 ходат[айство] было удовлетворено. 13.5.46 г. - пересмотрено. В приобщении копии отказано. Разрешено цитировать письм[енное] показание Гаусса. Никитч[енко]".
ГА РФ. Ф. Р-7445. Оп.1. Д. 2619. Л. 19-25. Копия.

Таким образом из рассмотренных документов видно, что:
1. Первый аффидевит Гауса от 15.03.1946 содержал общие воспоминания о событиях 1939 года и был приобщен к документам Международного военного трибунала;
2. Второй аффидевит Гауса от 11.04.1946 "заверял подлинность" копий секретных протоколов, полученных Зайдлем от американцев, был отклонен от приобщения к материалам Трибунала, но разрешалось цитирование текста аффидевита во время заседаний;
3. Копии секретных протоколов, полученные защитником Зайдлем от американского военнослужащего, были отклонены от приобщения к материалам Трибунала.

Хочу особо обратить внимание историков и всех интересующихся темой Международного военного трибунала в Нюрнберге на ряд моментов:
1. Оригиналы аффидевитов Гауса представляли собой рукописные документы;
2. На Нюрнбергском процессе у защитника Зайдля были только машинописные тексты двух секретных дополнительных протоколов к договорам от 23.08.1939 и 28.09.1939, а не фотокопии документов, о чем часто говорится в различных средствах массовой информации;
3. "Договор о ненападении между Германией и СССР" от 23.08.1939 и "Германо-советский договор о дружбе и границе" от 28.09.1939 являлись открытыми документами, официально использовавшимися в ходе Международного военного трибунала.

В виду отказа Международного военного трибунала приобщать к материалам дела второй аффидевит Гауса, в с аффидевитами на этом можно было бы поставить точку. Но оказалось, что пока рано.

Ф.Гаус (слева) при подписании советско-германского договора о ненападении 23.08.1939

Продолжение следует...

Литература:
1. Alfred Seidl, Der Fall Rudolf Hess 1941-1984. Dokumentation des Verteidigers / 1984 by Universitas Verlag, München.
2. Gerhard Stuby, Vom "Kronjuristen" zum "Kronzeugen". Friedrich Wilhelm Gaus: ein Leben im Auswärtigen Amt der Wilhelmstraße / VSA: Verlag Hamburg 2008.
3. Официальный сайт немецкой полнотекстовой библиотеки http://www.zeno.org/Geschichte/M/Der+N%C3%BCrnberger+Proze%C3%9F.
4. СССР и Нюрнбергский процесс. Неизвестные и малоизвестные страницы истории: Сб. документов / Научн. редактор и составитель Н.С.Лебедева. М.: МФД, 2012. - 624 с. - (Россия. ХХ век. Документы).

Геринг на скамье подсудимых на Нюрнбергском процессе

1 октября 1946 года в Нюрнберге был провозглашен приговор Международного военного трибунала, осудивший главных военных преступников. Нередко его называют "Судом истории". Это был не только один из самых крупных судебных процессов в истории человечества, но и важнейшая веха в развитии международного права. Нюрнбергский процесс юридически закрепил окончательный разгром фашизма.

На скамье подсудимых:

Впервые оказались и понесли суровое наказание преступники, сделавшие преступным целое государство. В первоначальный список обвиняемых вошли:

1. Герман Вильгельм Геринг (нем. Hermann Wilhelm Göring), рейхсмаршал, главнокомандующий военно-воздушными силами Германии
2. Рудольф Гесс (нем. Rudolf Heß), заместитель Гитлера по руководству нацистской партией.
3. Иоахим фон Риббентроп (нем. Ullrich Friedrich Willy Joachim von Ribbentrop), министр иностранных дел нацистской Германии.
4. Роберт Лей (нем. Robert Ley), глава Трудового фронта
5. Вильгельм Кейтель (нем. Wilhelm Keitel), начальник штаба Верховного главнокомандования вооруженными силами Германии.
6. Эрнст Кальтенбруннер (нем. Ernst Kaltenbrunner), руководитель РСХА.
7. Альфред Розенберг (нем. Alfred Rosenberg), один из главных идеологов нацизма, рейхсминистр по делам Восточных территорий.
8. Ганс Франк (нем. Dr. Hans Frank), глава окуппированных польских земель.
9. Вильгельм Фрик (нем. Wilhelm Frick), министр внутренних дел Рейха.
10. Юлиус Штрейхер (нем. Julius Streicher), гауляйтер, главный редактор антисемитской газеты "Штурмовик" (нем. Der Stürmer — Дер Штюрмер).
11. Яльмар Шахт (нем. Hjalmar Schacht), имперский министр экономики перед войной.
12. Вальтер Функ (нем. Walther Funk), министр экономики после Шахта.
13. Густав Крупп фон Болен унд Гальбах (нем. Gustav Krupp von Bohlen und Halbach), глава концерна "Фридрих Крупп".
14. Карл Дениц (нем. Karl Dönitz), адмирал флота Третьего Рейха.
15. Эрих Редер (нем. Erich Raeder), главнокомандующий ВМФ.
16. Бальдур фон Ширах (нем. Baldur Benedikt von Schirach), глава Гитлерюгенда, гауляйтер Вены.
17. Фриц Заукель (нем. Fritz Sauckel), руководитель принудительными депортациями в рейх рабочей силы с оккупированных территорий.
18. Альфред Йодль (нем. Alfred Jodl), начальник штаба оперативного руководства ОКВ
19. Франц фон Папен (нем. Franz Joseph Hermann Michael Maria von Papen), канцлер Германии до Гитлера, затем посол в Австрии и Турции.
20. Артур Зейсс-Инкварт (нем. Dr. Arthur Seyß-Inquart), канцлер Австрии, затем имперский комиссар окупированной Голландии.
21. Альберт Шпеер (нем. Albert Speer), имперский министр вооружений.
22. Константин фон Нейрат (нем. Konstantin Freiherr von Neurath), в первые годы правления Гитлера министр иностранных дел, затем наместник в протекторате Богемии и Моравии.
23. Ганс Фриче (нем. Hans Fritzsche), руководитель отдела печати и радиовещания в министерстве пропаганды.

Двадцать четвертый — Мартин Борман (нем. Martin Bormann), глава партийной канцелярии, обвинялся заочно. Обвинялись также группы или организации, к которым принадлежали подсудимые.

Следствие и суть обвинения

Вскоре после завершения войны страны-победительницы СССР, США, Великобритания и Франция в ходе лондонской конференции утвердили Соглашение о создании Международного военного трибунала и его Устава, принципы которого Генеральная Ассамблея ООН утвердила как общепризнанные в борьбе с преступлениями против человечества. 29 августа 1945 года был опубликован список главных военных преступников, включавший 24 видных нациста. Выдвинутые против них обвинения включали следующие пункты:

Планы нацистской партии

• -Использование нацистского контроля для агрессии против иностранных государств.
• -Агрессивные действия против Австрии и Чехословакии.
• -Нападение на Польшу.
• -Агрессивная война против всего мира (1939—1941).
• -Вторжение Германии на территорию СССР в нарушение пакта о ненападении от 23 августа 1939 года.
• -Сотрудничество с Италией и Японией и агрессивная война против США (ноябрь 1936 года — декабрь 1941 года).

Преступления против мира

"Все обвиняемые и различные другие лица в течение ряда лет до 8 мая 1945 года участвовали в планировании, подготовке, развязывании и ведении агрессивных войн, которые также являлись войнами в нарушение международных договоров, соглашений и обязательств".

Военные преступления

• -Убийства и жестокое обращение с гражданским населением на оккупированных территориях и в открытом море.

• -Увод гражданского населения оккупированных территорий в рабство и для других целей.
• -Убийства и жестокое обращение с военнопленными и военнослужащими стран, с которыми Германия находилась в состоянии войны, а так же с лицами, находившимися в плавании в открытом море.
• -Бесцельные разрушения больших и малых городов и деревень, опустошения, не оправданные военной необходимостью.
• -Германизация оккупированных территорий.

Преступления против человечности

• -Обвиняемые проводили политику преследования, репрессий и истребления врагов нацистского правительства. Нацисты бросали в тюрьмы людей без судебного процесса, подвергали их преследованиям, унижениям, порабощению, пыткам, убивали их.

18 октября 1945 обвинительное заключение поступило в Международный военный трибунал и за месяц до начала процесса вручено каждому из обвиняемых на немецком языке. 25 ноября 1945 года, после ознакомления с обвинительным заключением, покончил жизнь самоубийством Роберт Лей, а Густав Крупп был признан медицинской комиссией неизлечимо больным, и дело в отношении него было прекращено до суда.

Остальные обвиняемые предстали перед судом.

Суд

В соответствии с Лондонским соглашением Международный военный трибунал был сформирован на паритетных началах из представителей четырех стран. Главным судьей был назначен представитель Великобритании лорд Дж. Лоренс. От других стран членами трибунала были утверждены:

• -от СССР: заместитель председателя Верховного Суда Советского Союза генерал-майор юстиции И. Т. Никитченко.
• -от США: бывший генеральный прокурор страны Ф. Биддл.
• -от Франции: профессор уголовного права А. Доннедье де Вабр.

Каждая из 4-х стран направила на процесс своих главных обвинителей, их заместителей и помощников:

• - от СССР: генеральный прокурор УССР Р. А. Руденко.
• -от США: член федерального верховного суда Роберт Джексон.
• -от Великобритании: Хартли Шоукросс
• -от Франции: Франсуа де Ментон, который в первые дни процесса отсутствовал, и его заменял Шарль Дюбост, а затем вместо де Ментона был назначен Шампентье де Риб.

Процесс длился в Нюрнберге десять месяцев. Всего было проведено 216 судебных слушаний. Каждая сторона представила доказательства преступлений, совершенных нацистскими преступниками.

Из-за беспрецедентной тяжести преступлений, совершенных подсудимыми, возникали сомнения — соблюдать ли по отношению к ним демократические нормы судопроизводства. Например, представители обвинения от Англии и США предлагали не давать подсудимым последнего слова. Однако французская и советская стороны настояли на обратном.

Процесс проходил напряженно не только в силу необычности самого трибунала и выдвинутых против подсудимых обвинений.

Сказывалось также послевоенное обострение отношений между СССР и Западом после известной Фултонской речи Черчилля и подсудимые, чувствуя сложившуюся политическую ситуацию, умело тянули время и рассчитывали уйти от заслуженного наказания. В такой непростой ситуации ключевую роль сыграли жесткие и профессиональные действия советского обвинения. Окончательно переломил ход процесса фильм о концлагерях, снятый фронтовыми кинооператорами. Жуткие картины Майданека, Заксенхаузена, Освенцима полностью сняли сомнения трибунала.

Вердикт суда

Международный военный трибунал приговорил:

• -К смертной казни через повешение: Геринга, Риббентропа, Кейтеля, Кальтенбруннера, Розенберга, Франка, Фрика, Штрейхера, Заукеля, Зейсс-Инкварта, Бормана (заочно), Йодля (был посмертно оправдан при пересмотре дела мюнхенским судом в 1953 году).
• -К пожизненному заключению: Гесса, Функа, Редера.
• -К 20 годам тюремного заключения: Шираха, Шпеера.
• -К 15 годам тюремного заключения: Нейрата.
• -К 10 годам тюремного заключения: Деница.
• -Оправданы: Фриче, Папен, Шахт.

Советская сторона выразила протест в связи с оправданием Папена, Фриче, Шахта и неприменением смертной казни к Гессу.
Трибунал признал преступными организации СС, СД, СА, Гестапо и руководящий состав нацистской партии. Решение о признании преступными Верховного командования и Генштаба вынесено не было, что вызвало несогласие члена трибунала от СССР.

Большинство осужденных подали прошения о помиловании; Редер — о замене пожизненного заключения смертной казнью; Геринг, Йодль и Кейтель — о замене повешения расстрелом, если просьбу о помиловании не удовлетворят. Все эти ходатайства были отклонены.
Смертные казни были приведены в исполнение в ночь на 16 октября 1946 года в здании Нюрнбергской тюрьмы. Геринг отравился в тюрьме незадолго до казни.

Приговор в исполнение приводил "по собственному желанию" американский сержант Джон Вуд.

Приговоренные к пожизненному заключению Функ и Редер были помилованы в 1957 году. После того, как в 1966 году на свободу вышли Шпеер и Ширах, в тюрьме остался один Гесс. Правые силы Германии неоднократно требовали помиловать его, но державы-победительницы отказались смягчить приговор. 17 августа 1987 года Гесс был найден повешенным в своей камере.

Итоги и выводы

Нюрнбергский трибунал, создав прецедент подсудности высших государственных чиновников международному суду, опроверг средневековый принцип "Короли подсудны только Богу". Именно с Нюрнбергского процесса началась история международного уголовного права. Принципы, закрепленные в Уставе Трибунала, вскоре были подтверждены решениями Генеральной ассамблеи ООН как общепризнанные принципы международного права. Вынеся обвинительный приговор главным нацистским преступникам, Международный военный трибунал признал агрессию тягчайшим преступлением международного характера.

Руденко ( Р. А. Руденко - Главный обвинитель от СССР на Нюрнбергском процессе. ): Правильно ли я понял вас, подсудимый Геринг, что все основные решения в области внешнеполитической, военностратегиче-ской в окончательном их виде принимались Гитлером самостоятельно?

Геринг: Да, правильно. Для этого он и был фюрером.

Руденко: Следует ли понимать это так, что Гитлер принимал решения без заслушивания мнения специалистов, без изучения вопроса, без анализа различных материалов, которые могли представить эти специалисты?

Геринг: Это происходило различным образом. В отдельных случаях он, естественно, распоряжался о предоставлении ему соответствующих материалов, но эксперты не могли точно угадывать, для чего это делается. В других случаях он высказывался по отношению к экспертам, что он намеревается совершить. В этих случаях он получал от них соответствующие материалы и заключения. Но решал как высший руководитель он сам.

Руденко: В этом случае, правильно ли я понимаю вас, что при решении серьезных вопросов Гитлер в той или иной степени опирался на материалы или анализы, представляемые ему его ближайшими сотрудниками, работавшими и консультировавшими его в соответствующих областях?

Геринг: Частично это были близкие его сотрудники. При представлении информации это были менее близкие сотрудники из соответствующих ведомств.

Руденко: Не скажете ли тогда вы, кто являлся таким ближайшим сотрудником Гитлера в области военно-воздушного флота?

Геринг: Само собой разумеется, я.

Руденко: В вопросах экономики?

Геринг: По вопросам экономики - это также был я.

Руденко: По внешнеполитическим вопросам?

Геринг: Здесь обстояло по-разному. Это зависело от того вопроса, который решался, и насколько фюрер намеревался привлечь кого-либо к обсуждению этого вопроса или его разъяснению.

Руденко: Кого вы можете назвать из таких ближайших сотрудников персонально?

Геринг: Ближайшим сотрудником фюрера был, как я уже сказал, в первую очередь я. Затем ближайшим сотрудником, это слово не совсем правильно, был доктор Геббельс; он просто больше говорил с ним, чем с другими. Вы также должны различать то время, к которому это относилось, потому что на протяжении двадцати лет картина менялась. В конце сильнее всего к нему был приближен Борман. Затем в 1933- 1934 гг. и почти до самого конца - Гиммлер, но только по определенным вопросам. Если фюрер стоял перед разрешением каких-либо специальных вопросов, которые касались какого-нибудь ведомства, то, само собой разумеется, что он привлекал того, кто лучше всего разбирался в этих вопросах, как принято и в других правительствах. От них он и требовал соответствующие материалы.

Руденко: Назовите, кто в области внешней политики являлся ближайшим сотрудником Гитлера?

Геринг: Что касается внешней политики, то о близком сотрудничестве с фюрером можно говорить только тогда, когда подразумевается техническая сторона вопроса. Самые же важные и значительные решения в «области внешней политики он обычно обдумывал сам, после чего он сообщал о результатах этих размышлений своим ближайшим сотрудникам и доверенным лицам из его окружения. Только в редких случаях он разрешал обсуждать те или иные вопросы. Так, например, это имело место со мной. Но техническое выполнение его решений по вопросам внешней политики, которые находили свое выражение в нотах или в чем-либо другом, поручалось министерству иностранных дел и министру иностранных дел.

Руденко: Подсудимому Риббентропу?

Геринг: Конечно, он был именно этим министром. Однако он не делал внешней политики.

Руденко: По военностратегическим вопросам кто консультировал Гитлера?

Геринг: Это был ряд лиц. На основании чисто ведомственного порядка к обсуждению стратегических вопросов привлекались три главнокомандующих частями вооруженных сил и их начальники штабов. Частично - также штаб оперативного руководства, который находился в непосредственном подчинении фюрера.

Руденко: Кто из подсудимых может быть вами назван в качестве таких консультантов?

Геринг: В том случае, когда фюрер запрашивал, советником по вопросам стратегического порядка был генерал-полковник Иодль, начальник штаба оперативного руководства, по военно-организационным вопросам - три главнокомандующих, в числе которых были я и гросс-адмирал Редер, а впоследствии гросс-адмирал Дениц. Последние два - по морским вопросам.

Руденко: Все эти советчики не могли быть в стороне, они оказывали свое влияние своими советами и консультациями на решения Гитлера?

Геринг: Они не находились в стороне, но влияние они имели лишь в той степени, в какой их точка зрения совпадала с точкой зрения фюрера.

Руденко: Ясно. Перейдем к следующей группе вопросов.

Когда именно вы начали разработку плана действий германской авиации против Советского Союза в связи с вариантом «Барбаросса»?

Геринг: План стратегического сосредоточения и развертывания военно-воздушных сил в связи с вариантом «Барбаросса» был разработан моим генеральным штабом после первого указания фюрера относительно возможного возникновения конфликта, то есть после ноябрьского указания.

Руденко: 1940 года?

Геринг: В 1940 году. Но я в своей области уже до этого времени продумал приготовления на случай возможного конфликта со всеми теми государствами, которые не находились с нами в состоянии войны,в том числе и против России. В своей области я продумывал это, будучи совершенно независимым.

Руденко: Таким образом, еще в ноябре 1940 года, то есть более чем за полгода до нападения Германии на Советский Союз, уже был разработан план этого нападения при вашем участии?

Геринг: Я недавно очень подробно говорил о том, что к этому времени уже был разработан план на случай возможного изменения политического положения.

Руденко: Я прошу ответить коротко на этот вопрос: «да» или «нет». Я еще раз повторяю: в ноябре 1940 года, более чем за полгода до нападения на Советский Союз, был разработан план этого нападения при вашем участии? Вы можете коротко ответить на этот вопрос?

Геринг: Да, но не в том смысле, в каком вы это хотите представить.

Руденко: Мне кажется, я вам совершенно ясно поставил вопрос, и никакого двойного смысла в нем нет. Сколько времени разрабатывался план «Барбаросса»?

Геринг: О какой области вы говорите: области авиации, флота или сухопутных сил?

Руденко: Если вы осведомлены по всем областям: и авиации, и флота, и сухопутных войск, - я желал бы, чтобы вы ответили по всем областям.

Геринг: В общем и целом я могу сказать о ВВС, где дело шло относительно быстро.

Руденко: Пожалуйста. Сколько времени разрабатывался план «Барбаросса»?

Геринг: Я не могу назвать точной даты каких-либо материалов, но в ВВС план стратегического сосредоточения и развертывания был разработан относительно быстро. В области сухопутных войск это заняло, очевидно, большее количество времени.

Руденко: Таким образом, вы признаете, что нападение на Советский Союз было предрешено за несколько месяцев до его осуществления и что вы как командующий германской авиацией и рейхсмаршал принимали непосредственное участие в подготовке этого нападения.

Геринг: Я позволю себе разделить то обилие вопросов, которые вы мне задали. Во-первых, не за несколько месяцев...

Руденко: Здесь нет обилия вопросов. Здесь один вопрос. Вы признали, что в ноябре вы разработали вариант «Барбаросса» по ВВС. В связи с этим я ставлю вам вопрос: вы признали тот факт, что это нападение было предрешено за несколько месяцев до осуществления?

Геринг: Это правильно.

Руденко: На первую часть вопроса вы ответили. Теперь последняя часть вопроса. Вы признаете, что как командующий ВВС и рейхсмаршал принимали участие в подготовке нападения на Советский Союз?

Геринг: Я еще раз подчеркиваю - я провел приготовления... Я хотел бы подчеркнуть, что мое положение как рейхсмаршала не играет в данном случае никакой роли. Это ведь лишь титул, ранг.

Руденко: Вы не отрицаете, что этот план был разработан еще в ноябре 1940 года?

Геринг: Да.

Руденко: Признаете ли вы, что целями войны против Советского Союза был захват советских территорий до Урала, присоединение к империи Прибалтики, Крыма, Кавказа, Волжских районов, подчинение Германии Украины, Белоруссии и других областей? Признаете вы это?

Геринг: Я этого ни в какой степени не признаю.

Руденко: Разве вы не помните, что на совещании у Гитлера 16 июля 1941 г., на котором присутствовали вы, Борман, Кейтель, Розен -берг и другие, Гитлер именно так определил цели войны против СССР, как я изложил в предыдущем вопросе? Этот документ был предъявлен-Трибуналу, он достаточно известен, и вы, очевидно, его помните. Вы помните это совещание?

Геринг: Я точно помню этот документ и примерно помню это совещание. Я сразу же сказал, что этот документ, составленный г-ном Борманом, мне кажется бесконечно преувеличенным в отношении данных требований. Во всяком случае, в начале войны и еще раньше этот вопрос не обсуждался.

Руденко: Но вы признаете, что такая протокольная запись существует?

Геринг: Это я признаю, так как я видел ее. Этот документ был составлен Борманом.

Руденко: Вы признаете, что согласно этой протокольной записи вы также были участником этого совещания?

Геринг: Я присутствовал на этом совещании, и по этой причине я сомневался в правильности этой записи.

Руденко: Вы помните, что в протокольной записи совещания формулировались задачи, которые поставлены в связи со сложившейся обстановкой? Я напомню вам некоторые места из этого протокола.

Геринг: Можно ли мне получить копию этого протокола.

Руденко: Пожалуйста. На второй странице этого документа, второй абзац, пункт 2 относительно Крыма говорится:

«Крым должен быть освобожден от всех чужаков и населен немцами. Точно так же австрийская Галиция должна стать областью Германской империи».

Вы находите это место?

Геринг: Да.

«Фюрер подчеркивает, что вся Прибалтика должна стать областью империи. Точно так же должен стать областью империи Крым с прилегающими районами, вернее, области Крыма. Этих прилегающих районов должно быть как можно больше».

«Фюрер подчеркивает, что и волжские районы должны стать областью империи, точно так же, как и Бакинская область должна стать немецкой концессией, военной колонией.

Финны хотят получить Восточную Карелию. Однако ввиду большой добычи никеля Кольский полуостров должен отойти к Германии. Со всей осторожностью должно быть подготовлено присоединение Финляндии в качестве союзного государства. На Ленинградскую область претендуют финны. Фюрер хочет сравнять Ленинград с землей, с тем, чтобы затем отдать его финнам».

Вы нашли это место?

Геринг: Да.

Руденко: Это запись совещания, на котором вы присутствовали 16 июля 1941 г., через три недели после нападения Германии на Советский Союз. Вы не отрицаете, что такая запись существует? Правильно, что такое совещание было?

Геринг: Это правильно. Я все время это подчеркивал. Но протокол неправильный.

Руденко: А кем этот протокол был записан?

Геринг: Борманом.

Руденко: А какой же смысл Борману было вести неправильную запись этого совещания?

Геринг: Борман преувеличил кое-что в протоколе.

Руденко: Много?

Геринг: Например, об областях Волги вообще нигде не было речи. Что касается Крыма, то правильно, что фюрер... хотел иметь Крым.

Руденко: Раз фюрер хотел...

Геринг: Но это было поставлено целью еще до войны.

Руденко: Все же я хочу уточнить. Вы заявляете, что в отношении Крыма действительно шла речь о том, чтобы Крым сделать областью империи?

Геринг: Да, на этом совещании об этом говорилось.

Руденко: В отношении Прибалтики тоже речь шла об этом?

Геринг: Да, также, но никогда не говорилось о том, что Кавказ должен был стать немецким. В этой связи говорилось только о том, чтобы осуществить сильное экономическое влияние со стороны Германии.

Руденко: То есть, чтобы Кавказ стал германской концессией?

Геринг: В какой мере - это можно было бы определить только после победоносного заключения мира. Можно увидеть из протокола, что безумием является говорить о таких вещах спустя несколько дней после начала войны. О таких вещах, которые излагает здесь Борман, вообще нельзя говорить, так как ведь еще неизвестно, каков будет исход войны, каковы перспективы.

Руденко: Итак, преувеличение сводится к тому, что о Волжских колониях не шла речь, - не так ли?

Геринг: Преувеличение заключается в том, что в тот момент обсуждались вещи, о которых практически вообще нельзя было говорить. В лучшем случае, можно было говорить о тех областях, которые были заняты, а также об их управлении.

Руденко: Мы сейчас устанавливаем факт, что об этих вещах шел разговор, эти вопросы ставились на совещании, причем ставились как задача, и это вы не отрицаете?

Геринг: Частично они обсуждались, но не так, как это здесь описано.

Руденко: Я только хочу сделать один вывод, что это совещание подтверждает основной план захвата территорий Советского Союза Германией, правильно это?

Геринг: Это правильно. Но я должен еще раз подчеркнуть, разрешите мне это сделать, что я, как отмечено в протоколе, не разделял эти безграничные предположения. Дословно здесь сказано следующее: «В ответ на это, то есть в ответ на длительное обсуждение этих вопросов, рейхс-маршал подчеркнул важнейшие моменты, которые в настоящий момент могли быть для нас определяющими, а именно - обеспечение продовольствием в той мере, в какой это необходимо для экономики, а также обеспечение безопасности путей сообщения». Я хотел свести все эти речи к действительно практическим вещам.

Руденко: Вы, собственно, правильно говорите, что вы возражали, но по таким основаниям, что в первую очередь следует обеспечить себя продовольствием, а все остальное, как фиксируется, могло бы прийти гораздо позже. Так написано. Стало быть, вы не по существу возражали, а вопрос шел только о сроках; в первую очередь захватить продовольствие, а потом территорию.

Геринг: Нет, написано так, как я зачитывал. Дело не в сроках. Относительно этого никаких секретов нет.

Руденко: Прошу вас повторить, как вы зачитывали. В чем расхождения нашего перевода?

Геринг: «В ответ на длительное обсуждение относительно отдельных лиц и этих вопросов, то есть вопроса о присоединении, рейхсмаршал подчеркнул важнейшие моменты, которые могут быть для нас решающими факторами: обеспечение продовольствием, обеспечение в нужной степени хозяйства, а также обеспечение безопасности дорог и других путей сообщения». Я тогда говорил как раз о железных дорогах и т. д.; это значит, что я хотел свести эту безмерную дискуссию, имевшую место в первое время опьянения победой, к чисто практическим вопросам, которые должны были быть разрешены. Все это объясняется воздействием первых побед.

Руденко: Очевидно, воздействие здесь имело место, и огромное место, но, во всяком случае, из ваших объяснений совершенно не следует, что вы возражали против присоединения Крыма к империи. Это так?

Геринг: Если бы вы владели немецким языком, то вы поняли бы весь смысл этого выступления из предложения: «В ответ на это рейхсмаршал подчеркнул...», - это значит, что я тогда не сказал, что я протестую против аннексии Крыма или против аннексии Прибалтийских стран. Я не имел никаких оснований для этого. Если бы мы победили...

Руденко: То вы бы это осуществили?

Геринг: ...то после окончания войны это бы последовало так или иначе, независимо от того, использовали мы бы аннексию или нет. Но в тот момент мы еще не кончили войны и еще не победили. Вследствие этого я лично ограничился лишь практическими вещами.

Руденко: Вы признаете, что в качестве уполномоченного по четырехлетнему плану вы непосредственно руководили подготовкой и разработкой планов экономической эксплуатации всех оккупированных территорий, а также реализацией этих планов?

Геринг: Я уже признал, заявив, что я несу ответственность за экономику в оккупированных странах согласно тем директивам, которые я давал по использованию и управлению этими странами.

Руденко: Вы не можете сказать, сколько миллионов тонн зерна и других продуктов было вывезено из Советского Союза в Германию за время войны?

Геринг: Я не могу вам назвать общее количество.

Руденко: На совещании 6 августа 1942 г. всех рейхскомиссаров оккупированных областей и представителей военного командования вы выступали. Я хотел бы напомнить вам некоторые места из этих выступлений.

Геринг: Дайте мне, пожалуйста, протокол.

Руденко: Пожалуйста. Прошу обратить внимание на страницу 111 стенограммы. Вы говорили следующее:

«Господа, фюрер предоставил мне генеральные полномочия в таком, размере, в каком он еще не предоставлял до сего времени в четырехлетнем плане...

Он дал мне дополнительные полномочия, которые касаются любой хозяйственной области нашей структуры, безразлично, внутри ли государства, партии или вооруженных сил...»

Я заканчиваю этим цитату. Я спрашиваю, действительно вам были предоставлены такие исключительные полномочия в этих вопросах?

Геринг: После разработки четырехлетнего плана мне были предоставлены чрезвычайные полномочия. Впервые в области экономики были предоставлены неограниченные полномочия давать директивы и указания всем высшим имперским инстанциям, всем партийным инстанциям, вооруженным силам. Эти полномочия после начала войны были распространены также на экономическую структуру оккупированных областей; они были не расширены, но распространены.

Руденко: Значит, правильно я цитировал "ваше выступление?

Геринг: Совершенно правильно, хотя это было неправильно переведено на немецкий язык.

Руденко: Следующее в связи с этим. Учитывая ваши особые полномочия, которыми вы были облечены, - ваши указания, инструкции и требования являлись обязательными для участников совещания, на котором вы выступали?

Геринг: Да.

Руденко: Следовательно, если в ваших выступлениях встречаются такие выражения, как «выжать» и «вытряхнуть» из оккупированных территорий все, что только можно, то это была обязательная директива?

Геринг: Эти директивы были, конечно, приведены в соответствующую форму. В данном случае речь идет о высказывании в прямой речи, в устном выступлении. Конечно, эти слова не отличаются особенной салонной изысканностью, но позднее...

Руденко: Правильно, прямое высказывание - я с этим согласен.

Геринг: Вы имеете в виду то место (я позволю себе повторить), где говорится следующее: «Вы посланы сюда не за тем, чтобы работать на благо вверенных вам народов, а для того, чтобы...»?

Руденко: Правильно.

Я обращаю ваше внимание на следующую цитату. Вот, на странице 113, там так фиксируется ваше указание:

«Я сделаю одно, я заставлю выполнить поставки, которые я на вас возлагаю, и, если вы этого не сможете сделать, тогда я поставлю на ноги органы, которые при всех обстоятельствах вытрясут это у вас, независимо от того, нравится вам это или нет». Правильно это? Есть такое место в вашем выступлении?

Геринг: Это место переведено переводчиком не так, как это сказано в подлиннике. Переводчик, который переводит ваши слова на немецкий язык, употребляет некоторые превосходные степени, которые здесь не наличествуют.

Руденко: Разве у вас имелись основания не доверять рейхскомис-сарам оккупированных территорий, которым вы угрожали специальными органами?

Геринг: Там присутствовали имперские комиссары не только восточных областей, но вообще всех областей. Речь шла о регулировании поставок продовольствия из отдельных областей, о регулировании всего продовольственного вопроса в занятых нами областях Европы. Незадолго до совещания мне было сказано, что, само собой разумеется, каждый старается удержать запасы продовольствия у себя для того, чтобы заставить другого больше давать поставки. Чтобы быть кратким, я заявляю: я не хотел давать себя обманывать этим господам. И после того, как я узнал, что они предлагали мне лишь половину, я потребовал 100 процентов, чтобы согласиться на половине.

Руденко: Я спрашиваю вас: эти установки, которые вы дали участникам совещания, не являлись ли эти установки не чем иным как тебованием беспощадно грабить оккупированные территории?

Геринг: Нет. В первую очередь на этом совещании речь шла о том, что необходимо иметь больше продовольствия.

Руденко: Я говорю о грабеже. Грабеж может заключаться и в том, чтобы грабить продовольствие на оккупированных территориях.

Геринг: Я только что сказал, что я был ответственен за снабжение продовольствием почти всех областей.Одна область имела слишком много продовольствия, другая - не имела его в достаточном количестве. Нужно было установить равновесие. Об этом шла речь в основном (на 90 процентов) на этом совещании; нужно было установить поставки, которые должен был давать тот или иной имперский комиссар. Я вовсе не оспариваю, что я при этих требованиях, выступая на совещании очень живо и темпераментно, был очень резок в своих выражениях. Впоследствии были установлены соответствующие количества того, что должно быть поставлено. Это явилось результатом данного совещания.

Руденко: Я обращаю ваше внимание на страницу 118 этой же стенограммы. Вы нашли это место?

Геринг: Да.

Руденко: Там говорится: «Раньше мне все же казалось дело сравнительно проще. Тогда это называли разбоем. Это соответствовало ФОРМУЛЕть то, что завоевано. Теперь формы стали гуманнее. Несмотря на это, я намереваюсь грабить и именно эффективно». Вы нашли эту цитату?

Геринг: Да, я нашел. Я точно так говорил на этом совещании, я еще раз это подчеркиваю.

Руденко: Я как раз хотел установить, что именно точно так вы говорили на этбм совещании.

Я обращаю ваше внимание на страницу 118. Обращаясь к участникам совещания и развивая мысль, высказанную ранее, вы сказали: «Вы должны быть как легавые собаки. Там, где имеется еще кое-что, в чем может нуждаться немецкий народ, - это должно быть молниеносно извлечено из складов и доставлено сюда». Вы нашли это место?

Геринг: Да, я нашел.

Руденко: Это вы сказали?

Геринг: Я могу предположить, что я это сказал.

Руденко: Значит, вы не отрицаете, что приведенные выше цитаты из выступления 6 августа 1942 г. принадлежат именно вам?

Геринг: Я этого не отрицаю ни в коей мере.

Руденко: Перейдем к следующему вопросу. Вы признаете, что, как уполномоченный по четырехлетнему плану, вы руководили насильственным угоном в рабство многих миллионов граждан оккупированных стран и что подсудимый Заукель был в своей деятельности непосредственно подчинен вам?

Геринг: Формально он подчинялся мне, фактически - он подчинялся непосредственно фюреру. Но я уже говорил, что несу ответственность за это в такой степени, в какой я был осведомлен в этой области.

Руденко: Я обращаю ваше внимание на ваше выступление на этом же совещании. Это страница 141 и продолжение на странице 142.

Вы нашли это место?

Геринг: Я нашел.

Руденко: Там говорится следующее: «Я не хочу хвалить гаулейтера Заукеля - в этом он не нуждается, но то, что он сделал за этот короткий срок для того, чтобы быстро собрать рабочих со всей Европы и доставить их на наши предприятия, - это является единственным в своем роде достижением».

«Кох, это все же не только украинцы. Ваши 500 тысяч просто смешны. Сколько он доставил? Почти два миллиона».

Вы нашли это место?

Геринг: Да. Но здесь не совсем так написано.

Руденко: Пожалуйста, уточните.

Геринг: Смысл заключается в том, что Кох собирался утверждать, что он сам дал всех этих людей Заукелю. На это я ему возразил, что вся программа Заукеля охватывала два миллиона рабочих и что он может делать такие утверждения только в отношении 500 тысяч. Кох хотел представить дело таким образом, будто всех этих рабочих достал он.

Руденко: А вы считали, что 500 тысяч из Украины - это мало?

Геринг: Нет, это не так. Я уже пояснил сейчас, что из этих двух миллионов, которые в целом были поставлены Заукелем в течение прошедшего времени, на долю Украины падало всего 500 тысяч. Утверждение Коха, что он сам поставил всех этих рабочих, неправильно. В этом - смысл данной цитаты.

Руденко: Но вы не отрицаете и другого основного смысла, что речь идет о миллионах насильственно угнанных в Германию на рабский труд?

Геринг: Я не оспариваю, что здесь речь шла о двух миллионах призванных рабочих. Но я сейчас не могу сказать, были ли все они доставлены в Германию. Во всяком случае, они были использованы в интересах германской экономики.

Руденко: Вы не отрицаете, что это было рабство?

Геринг. Рабство я отрицаю. Принудительный труд, само собой разумеется, частично использовался.

Руденко: Вы слышали, подсудимый Геринг, - здесь был оглашен ряд немецких документов, из которых явствует, что граждане оккупированных территорий отправлялись в Германию насильственно. Их собирали путем облавы на улицах, в кино, их отправляли в эшелонах под военной охраной. За отказ ехать в Германию, попытку уклониться от этой мобилизации мирное население расстреливалось и подвергалось всяким истязаниям. Вы слышали эти документы, которые оглашались здесь, в суде?

Геринг: Да, но я прошу, чтобы мне дали посмотреть на эти документы. Они показывают, что распоряжений о наборе не было, что учет для принудительного труда регулировался не с помощью распоряжений, а иным образом. Если бы мне могли дать абсолютную гарантию, в частности, на Востоке, что все эти люди совершенно мирные и не будут осуществлять никаких актов саботажа, то я использовал бы большую часть их на работах на местах. Это были интересы безопасности, которые как на Востоке, так и на Западе заставляли нас отправлять этих рабочих в Германию, в особенности же молодые контингента бывших военнообязанных.

Руденко: Только в интересах безопасности они были увезены?

Геринг: Тут было две причины. Я недавно подробно говорил о них. Во-первых, по причине безопасности и, во-вторых, по причине необходимости в рабочей силе.

Руденко: И по этой причине... допустим, возьмем вторую причину - по причине необходимости насильственно угонялись люди из своих стран в Германию на рабский труд, правильно?

Геринг: Не в рабство, а для работы привозили их в Германию.

Руденко: ...В 1941 году ОКВ был разработан ряд директив и приказов о поведении войск на Востоке и об обращении с советским населением, в частности, директива о военной подсудности в районе «Барбаросса», которая предоставляла немецким офицерам право без суда и следствия расстреливать любое лицо, подозреваемое в неприязненном отношении к немцам. Эта директива объявляла безнаказанность немецкого солдата за преступления, совершенные против местного населения. Такого рода директива должна была вам докладываться?

Геринг: Этот документ не был непосредственно послан мне. В распределении говорится: «Штаб оперативного руководства военно-воздушных сил, главный квартирмейстер». Я своим войскам давал очень строгие указания в отношении поведения солдат. По этой причине я ходатайствовал о вызове в качестве свидетеля главного судьи военно-воздушных сил и послал ему опросный лист относительно этих людей.

Руденко: Вы это распоряжение знали?

Геринг: Я увидел это распоряжение здесь, после чего я ходатайствовал о вызове данного лица в качестве свидетеля, так как этот приказ был направлен не непосредственно главнокомандующему, а служебным инстанциям, о которых я здесь упомянул. Если эти инстанции действовали таким образом, то есть в соответствии с этим распоряжением, то я несу, конечно, формально ответственность за эти действия. В данном случае мы имеем дело с приказом фюрера и верховного главнокоман-дующего вооруженными силами, который войска не могли обсуждать.

Руденко: Но вы согласны с тем, что по значимости вы должны были знать этот документ?

Геринг: Нет, ибо в противном случае этот приказ был бы послан непосредственно мне, главнокомандующему, а не штабу оперативного руководства ВВС и генерал-квартирмейстеру. От этих инстанций зависело, считают ли они этот документ столь важным, что они должны по поводу этого документа получить еще от меня личные приказы и директивы. Но в данном случае этого не произошло, так как этот документ не касался нас в такой степени, как сухопутных войск.

Руденко: Но в аппарат ВВС этот документ был направлен?

Геринг: Я только что говорил об этом - он был направлен двум инстанциям.

Руденко: Вам должны были доложить об этом документе?

Геринг: Нет, мне не должны были докладывать о нем. Я уже говорил, что если бы мне докладывали о каждом приказе и каждой директиве, которые проходили по отдельным инстанциям и не требовали моего вмешательства, то я бы потонул в этом море бумаг. Поэтому мне сообщали и докладывали только о самых важных вещах. Я сейчас не могу сказать под присягой, был этот документ упомянут в устной форме, во время доклада, или нет. Это возможно. Формально я и здесь несу ответственность за действия моих служебных инстанций.

Руденко: Я хотел бы это уточнить. Вы говорите, вам должны были докладываться самые важные вещи? Правильно?

Геринг: Это правильно.

Руденко: Я прошу обратить внимание - документ перед вами - на пункты 3 и 4 этого приказа или этого распоряжения. В пункте 3 говорится: «Всякие иные нападения враждебных гражданских лиц на вооруженные силы, входящих в их состав лиц и обслуживающий войска персонал также должны подавляться войсками на месте с применением самых крайних мер для уничтожения нападающих».

Геринг: Затем следует параграф 4. Если я вас правильно понял, то там говорится: «Там, где меры такого рода не были приняты или не могли быть приняты, заподозренные лица должны быть немедленно доставлены к какому-либо офицеру. Последний решает, следует их расстрелять или нет». Вы это имели в виду?

Руденко: Я именно это имел в виду. Как вы считаете, это важный документ с точки зрения того, что он должен был быть вам доложен вашими служебными инстанциями?

Геринг: Сам по себе это важный документ, но о нем не должны были обязательно докладывать, так как он уже достаточно ясно был сформулирован фюрером в приказе, так что помощник фюрера, даже главнокомандующий отдельной частью вооруженных сил, не может ничего изменить в этом столь ясном и точном приказе.

Руденко: Я обращаю ваше внимание на дату этого документа: В нем говорится: «Главная квартира фюрера, 13 мая 1941 г.».

Геринг: Да.

Руденко: Это, стало быть, больше чем за месяц до нападения Германии на Советский Союз? Уже тогда было разработано распоряжение о применении военной подсудности в районе «Барбаросса» и вы не знали об этом документе?

Геринг: Когда составляется план мобилизации, нужно определить, если к этому имеются особые основания, что следует предпринять. На основании опыта фюрер считал, что особая угроза возникнет тотчас же на Востоке, Поэтому здесь предписываются те меры, которые должныбыть приняты, если будет оказываться сопротивление или если будет иметь место нападение с тыла. Речь идет о предварительном приказе на случай, если такие события наступят.

Руденко: И офицеру предоставлено право без суда и следствия расстреливать?

Геринг: Он мог созвать особый суд (штандгерихт) на месте. На основании этого параграфа он мог также, если он считал нужным и имел все доказательства того, что преступник участвовал в нападении с тыла, - расстрелять такого человека.

Руденко: Вы считаете, что офицер мог создать суд на месте?

Геринг: В военных условиях предусмотрено, что офицер, имеющий отдельную самостоятельную войсковую часть, может в любое время создать особый суд (штандгерихт).

Руденко: Но вы согласны с тем, что здесь ни о каком суде не говорится, что здесь говорится о том, что офицер единолично решает вопрос?

Геринг: Он мог решить сам при помощи этого суда на месте.- Он должен был призвать еще двух человек и за две-пять минут мог принять решение о составе преступления.

Руденко: За пять или две минуты расстрелять?

Геринг: Если я поймаю на месте преступления человека, который стрелял из дома в спину моим войскам, то особый суд (штандгерихт) может установить состав преступления в самый кратчайший срок.

Руденко: Следующий документ, который я хотел бы представить здесь и о котором хотел спросить вас по существу, - это документ от 16 сентября 1941 г.

Здесь указывается, что «за жизнь немецкого солдата, как правило, подлежат смертной казни пятьдесят-сто коммунистов. Способ казни должен увеличивать степень устрашающего воздействия». Об этом документе вы тоже не знали?

Геринг: Этот документ не нравился мне. Этот документ был направлен в какую-то служебную инстанцию. ВВС вообще мало Имели дела с подобного рода вещами.

Руденко: И служебная инстанция не докладывала вам о такого рода документе?

Геринг: Я знаю об этом мероприятии, имевшем своей целью возмездие, лишь в общих чертах, но я не осведомлен о них в такой степени. Об этом я узнал позднее, но еще во время войны, то есть до процесса. Я знал, что в этом приказе первоначально было указано пять-десять человек: Фюрер же лично сделал из этого количества пятьдесят-сто человек.

Руденко: Я вас спрашиваю: вам служебная инстанция об этом документе докладывала?

Геринг: Нет. Но я позднее слышал об этом документе.

Руденко: Когда позднее?

Геринг: Я сейчас не могу этого сказать. Во время войны я слышал о нем в связи с тем фактом, что лично фюрером было изменено число, первоначально означавшее пять-десять человек, на пятьдесят-сто человек. Об этом факте я слышал.

Руденко: За одного немца?

Геринг: Сначала там стояло пять-десять человек, а потом фюрер сам изменил это число путем прибавления нуля. Этот факт обсуждался, и в то время я узнал об этом документе.

Руденко: Известно ли вам о директивах ОКВ «Об обращении с советскими военнопленными»?

Геринг: Я должен был бы сначала просмотреть их.

Руденко: Пожалуйста. (Документ передается Герингу.) Обратите внимание на пункт «А», параграф 3, где указывается основное положение о том, что применение оружия против советских военнопленных, как правило, считается правомерным и освобождает караульных от всяких обязанностей разбираться в этом.

Я еще хочу вам напомнить одно место. Это из распоряжения об обращении с советскими военнопленными. Здесь говорится: «По совершающим побег военнопленным следует стрелять без предупредительного оклика». Это излагается и в памятке об охране советских военнопленных.

Геринг: Здесь указывается на трудности, которые заключаются в незнании и непонимании языка.Поэтому охрана должна немедленно применять оружие при попытках к бегству. Вот в чем приблизительно заключается смысл. Ясно, что при этом могут возникать недоразумения.

Руденко: Я спрашиваю: вы знали об этом документе?

Геринг: Здесь речь идет о документе, касающемся обращения с военнопленными. Он направлялся непосредственно моим инстанциям. Я не знал об этом документе.

Руденко: Вы не знали об этом документе? Хорошо. Еще один документ. Я имею в виду документ 854-ПС, который уже предъявлен, о безусловном уничтожении политруков и других политических работников.

Геринг: Я хотел бы подчеркнуть для разъяснения, что ВВС не имели никаких лагерей, в которых содержались бы советские военнопленные. Они имели только шесть лагерей, в которых содержались военнопленные других держав. Лагерей для советских военнопленных ВВС не имели.

Руденко: Я поставил этот вопрос и предъявил эти документы, потому что вы, по своему положению второго человека в Германии, не могли не знать таких принципиальных указаний.

Геринг: Как раз потому, что мое положение было таким высоким, я мало занимался приказами об обращении с военнопленными, которые были приказами чисто ведомственного порядка и не имели наиважнейшего политического или военного значения.

Руденко: Обратите внимание на дату этого документа: «Главная ставка фюрера, 12 мая 1941 г.».

Геринг: Да.

Руденко: Обратите внимание на параграф 3 этого документа:

«Политические руководители в войсках не считаются пленными и должны уничтожаться, самое позднее, в транзитных лагерях. В тыл не эвакуируются». Вы знали об этой директиве?

Геринг: Я позволю себе обратить ваше внимание на то, что в данном случае перед нами не какое-то указание, а «запись для доклада», подписанная Варлимонтом. В списке адресатов для рассылки документа не указывается никакая другая служебная инстанция, кроме отдела обороны страны. Таким образом, этот документ представляет собой запись для доклада.

Руденко: Значит, вы не знали об этом документе?

Геринг: Эта запись для доклада является записью штаба оперативного руководства ОКВ. Это не директива и не приказ. Это - лишь запись для доклада.

Председатель: Это не ответ на вопрос. Знали ли вы об этой директиве или нет?

Геринг: Нет, я не знал о ней.

Геринг: Если они исходили от фюрера, то да. Если они исходили от меня, тогда тоже да.

Руденко: Вы припоминаете свои директивы по вопросу об обращении с советскими военнопленными?

Геринг: Нет.

Руденко: Большинство этих преступных приказов и директив ОКВ было издано еще до начала войны против Советского Союза, в порядке подготовки войны с Советским Союзом. Не доказывает ли это, что германское правительство и ОКВ имели заранее обдуманный план уничтожения советского населения?

Геринг: Нет, это ни в коем случае не доказывает этого. Этим доказывается только то, что мы рассматривали борьбу с Советским Союзом как чрезвычайно жестокую борьбу и что эта борьба велась на основании других принципов, так как не существовало никаких конвенций по этому поводу.

Руденко: Скажите, вам известно об установке Гиммлера, которую он дал в 1941 году об уничтожении 30 миллионов славян? Вы об этом слышали также здесь, на суде, от свидетеля Бах-Зелевского. Вы помните эти показания?

Геринг: Да, но это был не приказ, а всего лишь речь.

Руденко: Скажите, ведь в германском тоталитарном государстве имелся единый руководящий центр - Гитлер и его ближайшее окружение, в том числе и вы как его заместитель?

Одни и те же установки должны были быть для Гиммлера и для Кейтеля. Мог ли Гиммлер от себя давать установки об уничтожении 30 миллионов славян, не имея по этому вопросу указаний Гитлера или ваших?

Геринг: Гиммлер не издавал никакого приказа в отношении истребления 30 миллионов славян. Гиммлер произнес речь в том духе, что 30 миллионов славян должны быть истреблены. Если бы Гиммлер действительно издал приказ подобного рода, то он должен был бы, если он придерживался постановлений, спросить об этом фюрера, но не меня.

Руденко: Я не сказал о приказе, я сказал об установках Гиммлера. И вы допускаете, что эти установки Гиммлер мог давать без согласования с Гитлером?

Геринг: Мне ничего неизвестно о таком указании или распоряжении.

Руденко: Я еще раз повторяю вопрос: не являются ли аналогич-ными приказы и директивы ОКВ об обращении с населением и военнопленными на. оккупированных советских территориях и о реализации общей директивы об истреблении славян?

Геринг: Никогда не существовало директивы, которая была бы дама фюрером или какой-нибудь другой известной инстанцией в отношении истребления славян.

Руденко: Вы должны были знать о массовом уничтожении советских граждан на оккупированной советской территории с помощью эйнзатцгрупп полиции безопасности и СД. Не являлась ли деятельность эйнзатцгрупп результатом реализации заранее разработанного плана об уничтожении евреев, славян и других мирных граждан?

Геринг: Нет, деятельность эйнзатцгрупп была совершенно секретной.

Руденко: Подсудимый Геринг, в своих показаниях вы сообщали, что нападение на Польшу было осуществлено после кровавых событий в городе Быдгощь?

Геринг: Я показал, что срок выступления был ускорен вследствие тех кровавых событий, среди которых следует отметить также и кровавое воскресенье в Быдгоще.

Геринг: Я, возможно, ошибся в отношении даты событий в Быдгоще, - у меня нет соответствующих материалов.

Руденко: Понятно. Нападение было осуществлено 1 сентября, а события в Быдгоще, о которых вы заявили Трибуналу, произошли 3 сентября 1939 г. Я представляю Трибуналу документ-свидетельство, исходящее из Главной комиссии по расследованию немецких злодеяний в Польше, соответствующим образом удостоверенное в порядке статьи 21 Устава.

Председатель: Генерал Руденко, не огласите ли вы сейчас этот документ?

Руденко: Да, пожалуйста.

«Свидетельство. На основании исследования, произведенного польскими судебными властями, Главная комиссия для расследования немецких злодеяний в Польше удостоверяет, что так называемое кровавое воскресенье в городе Быдгощь имело место 3 сентября 1939 г., то есть через три дня после того, как Польша подверглась немецкому нападению. 3 сентября 1939 г. в 10 ч. 15 м. утра немецкие диверсанты напали на отступающие от города Быдгощь польские войска. Во время оборонительного боя отступающих польских отрядов погибло 238 польских солдат и 23 человека немецкой «пятой колонны». В связи с происшествием после вступления немецких войск в город Быдгощь начались массовые экзекуции, аресты и ссылки в "концентрационные лагери польских жителей, которые производились немецкими властями, ...СС и гестапо, вследствие чего 10 500 было убито и 13 000 уничтожено в лагере. Это удостоверение является официальным документом польского правительства, предложенным Международному Военному Трибуналу, согласно статье 21 Устава от 8 августа 1945 г.».

Я хотел этим документом удостоверить то обстоятельство, что события, о которых свидетельствовал здесь подсудимый Геринг, произошли после нападения Германии на Польшу.

Геринг: Я не знаю, говорим ли мы с вами сейчас об одних, и тех же событиях.

Руденко: Я говорю о событиях в Быдгоще. Вы тоже говорили о них.

Геринг: Может быть, в Быдгоще имели место два различных события?

Руденко: Очень возможно.

Я перехожу к следующему вопросу. Известен ли вам приказ ОКВ о клеймении советских военнопленных?

Геринг: Этот приказ мне неизвестен. Как я вижу из документов, на этом совещании не присутствовало ни одного представителя от ВВС.

Руденко: Я интересуюсь фактом, известен ли вам этот приказ?

Геринг: Нет.

Руденко: Известно ли вам, что германское командование предписывало использовать советских военнопленных и гражданских лиц на работах по разминированию и переноске невзорвавшихся снарядов и т. п.? Известно ли вам это?

Геринг: Мне известно то, что пленные русские саперы использовались для расчистки минных полей. В какой степени для этого использовалось гражданское население, я не знаю, но возможно, что это было и так.

Руденко: Известен ли вам приказ об уничтожении Ленинграда, Москвы и других городов Советского Союза?

Геринг: В моем присутствии об уничтожении Ленинграда говорилось лишь в упоминавшемся документе, причем в том смысле, что если финны получат Ленинград, то они не будут нуждаться в таком большом городе. Об уничтожении Москвы я ничего не знаю.

Руденко: Вы помните протокол совещания? Вам предъявляли документ- протокольную запись от 16 июля 1941 г. На этом совещании вы присутствовали.

Геринг: Я не получал приказа об уничтожении Москвы.

Руденко: Вам докладывали только «важные вещи». А об уничтожении городов, убийстве миллионов людей - все это проходило по так называемым «служебным инстанциям»?

Геринг: Если бы какой-либо город должен был быть уничтожен в результате налетов бомбардировщиков, такой приказ был бы непосредственно отдан мною.

Руденко: 8 марта здесь, в судебном заседании, ваш свидетель Боденшатц заявил, что вы сказали ему в марте 1945 года, что много евреев убито и что за это придется дорого заплатить. Вы помните это показание вашего свидетеля?

Геринг: Свидетель Боденшатц так не говорил.

Руденко: А как говорил свидетель Боденшатц, вы помните?

Геринг: Он говорил, что если война будет проиграна, это обойдется нам очень дорого.

Руденко: Почему? За убийства, которые вы совершали?

Геринг: Нет, вообще. И мы это сами увидели.

Руденко: Я имею к вам несколько заключительных вопросов. Прежде всего о так называемой теории «высшей» расы. В этой связи я ставлю один только вопрос перед вами и прошу прямо на него ответить. Согласны ли вы были с этой теорией «высшей» расы и воспитанием в ее духе немецкого народа или не согласны?

Геринг: Нет, я уже показывал, что никогда не использовал это выражение ни в своих статьях, ни в своих речах. Различия между расами я, безусловно, признаю.

Руденко: Но вы не согласны с этой теорией? Я так вас понимаю?

Геринг: Я никогда не заявлял, что ставлю одну расу в качестве расы господ выше другой. Я указывал только на различия между расами.

Руденко: Но вы можете мне ответить на вопрос: вы не согласны с этой теорией?

Геринг: Я лично не считаю ее правильной.

Руденко: Следующий вопрос. Вы заявили на суде, что якобы расходились с Гитлером по вопросам о захвате Чехословакии, по еврейскому вопросу, по вопросу о войне с Советским Союзом, в оценке теорий «высшей» расы, по вопросу расстрелов английских военнопленных летчиков. Чем объяснить, что при наличии столь серьезных расхождений вы считали возможным сотрудничать с Гитлером и проводить его политику?

Геринг: Здесь следует различать разные периоды времени. Во время наступления на Россию речь шла не о принципиальных расхождениях, а о расхождениях по вопросу о времени.

Руденко: Это вы уже говорили. Я прошу ответить на мой вопрос.

Геринг: Я могу расходиться в мнениях с моим верховным главнокомандующим, я могу ясно высказать ему свое мнение. Но если главнокомандующий будет настаивать на своем, а я ему дал присягу, - дискуссия тем самым будет окончена.

Руденко: Вы же не простой солдат, как вы говорили здесь, вы же представляли себя здесь и государственным деятелем?

Геринг: Я не только простой солдат и именно потому, что я не являюсь простым солдатом, а занимал такой крупный пост, - я должен был показывать пример простым солдатам с точки зрения выполнения присяги.

Руденко: Иначе говоря, вы считали возможным при наличии этих разногласий сотрудничать с Гитлером?

Геринг: Я это подчеркнул и считаю это правильным..

Руденко: Если вы считали возможным для себя сотрудничать с Гитлером, считаете ли вы себя, как второго человека в Германии, ответственным за организованные в государственных масштабах убийства миллионов ни в чем не повинных людей, даже независимо от осведомленности об этих фактах? Ответьте коротко: «да» или «нет».

Геринг: Нет, так как я ничего не знал о них и не приказывал их проводить.

Руденко: Я еще раз подчеркиваю - даже независимо от осведомленности об этих фактах?

Геринг: Если я действительно не знаю о них, я не могу за них отвечать.

Руденко: Вы обязаны были знать эти факты?

Геринг: В каком смысле обязан: либо я знаю факты, либо я их не знаю. Вы можете меня в лучшем случае спросить, был ли я легкомысленным, так как не попытался что-нибудь узнать о них.

Руденко: Вам лучше знать себя. Миллионы немцев знали о творившихся преступлениях, а вы не знали.

Вы заявили на суде, что гитлеровское правительство привело Германию к расцвету. Вы и сейчас уверены, что это так?

Геринг: Катастрофа наступила только после проигранной войны.

Руденко: В результате которой вы привели Германию к военному и политическому поражению. У меня больше нет вопросов.

Председатель: Желает ли французский обвинитель задать вопросы? (К микрофону подходит представитель французского обвинения.)

Французский обвинитель: Я прошу Трибунал разрешить мне сделать весьма краткое заявление.

Чтобы ответить на желание, которое было выражено Трибуналом и чтобы, по мере возможности, сократить настоящее судебное разбирательство, французское обвинение согласовало с американским обвини телем - судьей Джексоном и с английским обвинителем - сэром Файфом вопрос о том, чтобы ими были заданы подсудимому Герингу вопросы, имеющие отношение к делу. Эти вопросы были заданы. Мы заслушали ответы подсудимого на эти вопросы. Я полагаю, что защита не может жаловаться на то, что ее права были ущемлены. Она в полной мере их использовала в продолжение двенадцати заседаний и не смогла ни в малейшей степени вызвать сомнения в бесспорных доказательствах обвинения, не убедив, в частности, никого в том, что второе лицо в германской империи не несет никакой ответственности за развязывание войны, и в том, что ему не было ничего известно о зверствах совершенных людьми, которыми он с такой гордостью руководил.

Французское обвинение полагает, что ни в малейшей степени не были поколеблены те бесспорные обвинения, которые были нами выдвинуты. Поэтому у меня не имеется новых вопросов, которые я хотел бь задать подсудимому.